Москва признает, но не замечает Курдистан наша аналитика, из цикла "курдам на смех"
13
Октября
2017, 01:08
Автор: Игорь Панкратенко, автор haqqin.az
Референдум 25 сентября по вопросу создания независимого Курдистана создал массу проблем как региональным политикам, так и внешним игрокам, каждый из которых ведет здесь свою партию. Не остался обойденным и Кремль, которого итоги курдского волеизъявления поставили в весьма интересную позицию.
С 2012 года, когда Москва окончательно решила «вернуться на Ближний Восток», отношения с курдами рассматривались в Кремле как стратегический козырь, который рано или поздно сыграет, а потому нужно постоянно наращивать его значимость. В том числе – и установлением тесных экономических связей с Эрбилем, прежде всего в нефтегазовой сфере. В 2012 году Gazprom Neft Middle East, дочерняя компания «Газпром нефти», подписало с правительством Иракского Курдистана соглашение о разделе продукции и приняла в операторское управление месторождение Sarqala (блок Гармиан). И уже в 2015 году с него началась коммерческая отгрузка сырья.Дальше – больше, и к настоящему времени «Газпром нефть» участвует в реализации трех крупных проектов на территории курдской автономии в Ираке - на блоках Шакал, Халабджа и уже упоминавшемся выше Гармиане.
Естественно, что не могла остаться в стороне и Роснефть. В феврале нынешнего года этот российский нефтяной гигант объявил о том, что будет финансироваться двухлетняя сделка по покупке курдской нефти для растущей глобальной нефтеперерабатывающей системы компании. А в начале июня посланцы Сечина подписали в Эрбиле сделку сроком на 20 лет - по покупке нефти Курдистана и поставкам ее в Германию. Одновременно был также подписан контракт с правительством курдской автономии на разведку и разработку пяти нефтяных месторождений «с существенным геологическим потенциалом». И, наконец, за неделю до референдума, 18 сентября, Роснефть обнародовала проект по финансированию строительства инфраструктуры газопровода Иракского Курдистана с ожидаемыми экспортными мощностями - которые планируется достигнуть к 2020 году - в 30 миллиардов кубических метров ежегодно.
По итогам всех этих сделок Россия, в определенной мере – неожиданно для себя, оказалась к 25-му сентября нынешнего года главным инвестором в нефть и газ Иракского Курдистана (включая сюда и спорный Киркук), вложив в проекты на территории курдской автономии 4 миллиарда долларов.
Самое интересное, что это происходило без особого сопротивления со стороны западных нефтяных и газовых гигантов, которые в это время поступали с точностью до наоборот – то есть притормаживали свои проекты с правительством Барзани, хотя, разумеется, уже заключенные с Эрбилем сделки не разрывали. Что было достаточно мудрым решением, поскольку заход на нефтяные поля в Киркуке до того, как Багдад и руководство курдской автономии окончательно договорятся о том, кому они все же принадлежат, – слишком уж авантюрное решение.
Единственными противниками Роснефти были, как ни странно, сами курды, а точнее – оппозиция Барзани, представители которой жестко критиковали лидера Иракского Курдистана за «непрозрачность» сделок с Роснефтью, прозрачно намекая на коррупционную составляющую подписанных с этой компанией контрактов.
Что хорошо Роснефти и Газпрому – то хорошо и России?
Столь серьезные экономические интересы компаний, составляющих основу российской экономики, естественно отражались и на политике Кремля в курдском вопросе. Игнорируя негативную реакцию Анкары и, отчасти, Тегерана, Москва не спешила объявлять Рабочую партию Курдистана (ПКК) террористической организацией, объясняя это тем, что такой статус может быть предоставлен лишь тем структурам, которые либо ведут подрывную деятельность на территории РФ, либо прямо наносят ущерб государственным интересам России.
Более того, Москва, де-факто, приняла идею курдской автономии в Сирии, а следовательно – и признала справедливыми амбиции лидеров Демократической федеральной системе Северной Сирии (ранее известной как курдский анклав Рохава, другой вариант произношения - Роджава). Причем, это признание вылилось во вполне знаковый шаг – открытие представительства YPG, сирийского ответвления ПКК, в Москве. И хотя накануне очередного примирения с Эрдоганом это представительство было закрыто, эмиссары YPG продолжают оставаться в Москве, пусть и на менее почетных условиях.курды в МосквеДо определенного времени Кремль делал вид, что референдум 25 сентября его совершенно не касается. Впрочем, кое-кто придерживается подобной позиции и по сей день, так, на днях министр энергетики России Александр Новак указал, что Россия не намерена сокращать свои инвестиции и операции в иракском Курдистане: «Россия будет продолжать работать с Курдистанским регионом и будет продолжать свою деятельность, главным образом в энергетическом секторе, в регионе».Александр Новак«Делали, делаем и будем продолжать это делать», - поддержал его Михаил Богданов, заместитель министра иностранных дел РФ, он же - специальный представитель президента России по Ближнему Востоку и странам Африки, не забыв правда, добавить многозначительное – «в координации с иракским правительством».
Нужно сказать больше. В августовском интервью с курдскими СМИ заместитель главы российского консульства в Эрбиле сделал заявление о том, что Москва «поддержит решение, принятое народом Курдистана, потому что это решение через референдум». Что, в сочетании с активностью Газпрома и Роснефти в автономии, было воспринято ее руководством как сигнал Москвы о поддержке намеченного голосования по вопросу о независимости.
Но развернувшиеся после 25 сентября вокруг Иракского Курдистана события, в первую очередь – жесткая реакция на референдум, пусть и по разным причинам, в Анкаре, Вашингтоне и Тегеране - заставили Кремль занервничать.
И не потому, что подобные референдумы заразны. Москва давно заигрывает с сепаратистами из стран Запада, забывая мудрую английскую поговорку о том, что «тот, кто живет в доме из стекла, не должен бросать в соседей камнями». А в первую очередь из-за того, что если Эрдоган, при полной поддержке Тегерана перекроет трубопровод Киркук-Джейхан а затем и Анкара, и Тегеран, и Багдад устроят Эрбилю экономическую блокаду – то на российских инвестициях в нефтегазовый сектор Иракского Курдистана можно будет ставить жирный полумесяц.
Кроме того, всплыли и другие, весьма неприятные для Кремля обстоятельства, на которые прежде он закрывал глаза.
Прежде всего, независимый Курдистан ни в коей мере не будет пророссийским. Проамериканским, произраильским – вполне, а вот пророссийским – никак от слова «совсем». Поскольку поддержка, которую Россия сможет предоставить Эрбилю – сущий мизер в сравнении с теми политическими, военными и финансовыми ресурсами, которые выделят ему Израиль и стремящийся к роли «акушерки при родах независимого Курдистана» Вашингтон.
Во-вторых, Москва не может больше игнорировать позицию в данном вопросе Ирана, Ирака и Турции, поскольку сейчас они этого не просто не поймут, но и вполне могут демонстративно отказаться от и без того кривой до уродливости оси «Москва-Анкара-Тегеран», что будет означать для начала полный крах «российской экспедиции в Сирию», а затем – и прекращение присутствия РФ на Ближнем Востоке, где ей и так не слишком то рады.
Есть, конечно, и в-третьих, и в-четвертых, и даже в-десятых, но и двух вышеназванных обстоятельств достаточно было для того, чтобы Кремль начал лихорадочные поиски выхода из того интересного положения, в котором оказался, обслуживая интересы Роснефти и Газпрома в Иракском Курдистане, а также самоудовлетворяясь фантазиями о курдах как «козырной карте Москвы в регионе».
Промежуточное решение
Совершенно очевидно, что ситуация с референдумом застала Москву врасплох. Как очевидно и то, что за столь короткий промежуток времени, который прошел с 25-го сентября, разработать полноценную стратегию в отношении складывающейся сейчас вокруг Иракского Курдистана ситуации в частности, и современного состояния «курдского вопроса» в целом Кремль пока не сумел.
Поэтому избрал тактику «ни да, ни нет»: с одной стороны – Москва со всем респектом относится к национальным устремлениям курдов. С другой – выражает поддержку территориальной целостности Ирака и других ближневосточных государств с курдским населением. И при этом – выражает надежду на конструктивный и уважительный диалог между Багдадом и Эрбилем. С целью, понимаешь, разработки взаимно приемлемой формулы сосуществования в едином иракском государстве. Естественно, Кремль потаенно надеется, что его позовут в посредники на этих переговорах, но это вряд ли. Кандидатов в посредники там хватает, более того, число желающих поучаствовать в данном процессе увеличивается день ото дня.
Возможно, именно данным обстоятельством – несбыточностью надежд – была обусловлена некая меланхоличность, с которой Владимир Путин, выступавший недавно на пленарном заседании Российской энергетической недели в Москве, отвечал на вопрос о референдуме 25-го сентября: «У нас добрые отношения с курдским народом были исторически. Мы не вмешиваемся в эти процессы, ничего не провоцируем и никого ни к чему не подталкиваем. Мы убеждены, что нужно делать все необходимое, чтобы не поджигать ситуацию вокруг Иракского Курдистана».
Словом, взвесив все «за» и «против» в отношении референдума и независимого Курдистана, Кремль решил самоустраниться от всего, что с этими вопросами связано. Авось само рассосется, образуется и урегулируется. Что ж, вполне привычная для Москвы реакция на ситуации, где требуется воля и ответственность.
